— А почему у него такие яркие крылья? А длинные ноги?
— Малыш, просто смотри картинку. И не забудь, как с ними нужно здороваться: «ваше розейшество».
— Но папа, разве не странно, что он — такой?
— Почему-то о пингвинах ты так не говорил.
— Да, но пингвина я точно не встречу, он же смешной. А тут…такой красивый.
— Но его ты тоже не увидишь. Но если вдруг: «ваше розейшество». Запомнил?
— Да…
Папа смахнул крылом листочек, тот слетел с небольшого возвышения в корзину с остальными. Каждый уголок рисунка подписали. На последнем в углу было «фламинго», а дальше «пингвин», «сорока» и даже «страус». Каждый день папа показывал Воробьенку птиц. Для чего — мало понятно Воробьенку, легко понятно Отцу. Во-первых, птицы должны правильно обращаться друг к другу. Назовешь Страуса «ваше летейшейство», он и обидится. Что уж говорить о ярко-розовых фламинго. Да, Воробьенок вряд ли когда-нибудь увидит большую часть этих птиц, но приветливость и обращение все-таки важны. Урок проходил каждое утро, после чего Отец отправлялся в едовий полет, а Воробьенок повторял несколько раз обращение, смотрел на листья и жмурился от солнца. Затем они с Отцом могли отправиться в Асфальтовый край. Там было не так красиво, зато впечатлений — горы перьев.
Отец вспорхнул и улетел, Воробьенок задумчиво достал верхни листочек с фламинго. «Ваше розейшество», — проговорил он и начал рассматривать. Опустил клюв и впервые посмотрел на себя: небольшой животик, короткие лапки и крылья. Клюв он не мог увидеть, так как Отец считал — вместо разглядываний Воробьята должны тренировать лапки, чтобы всегда хорошо прыгать.
— А ты зачем снова его рассматриваешь? Забыл, как выглядит? — отец прервал размышления Воробьенка — Если не можешь запомнить, то закрой глазки и попробоуй нарисовать в уме. Не знаешь, куда пропало лукошко для семян? Улетел без него…а, вот. Нарисуй в голове, тогда точно запомнишь!
Воробьенок промолчал. Рассматривал фламинго. Закрыл глаза. Ему даже не нужно было его рисовать — запомнил нежно-розовый окрас, причудливо-изогнутый клюв и ноги — мосты, соединяющие небо и землю. Воробьенку стало грустно. Обращение «ваше розейшество» точно не приблизит его к прекрасной птице. И уж точно не увеличит его крылья и не добавит розовый цвет перьям. «А что если», — первая мысль, с которой начинаются приключения. Воробьенок сделал несколько прыжков.
«Наконец-то пригодится карта Дедушки! Так, фламинго…вот! Африка, Азия, Америка», — бормотал под клюв Воробьенок. Вздохнул и посмотрел вверх. Отец говорил, что лучше не смотреть вверх, а по сторонам, чтобы точно не попасть в беду. Но сегодня — только туда. Он мог бы заплакать, если бы научили. А так лишь тихо и грустно. Сердце стучало привычно, как и светило сонлце. Тягостное мучительство минуты лилось болью. Но Воробьенок все не опускал взгляд и неожиданно заметил что-то…розовое! Начал моргать, чтобы отогнать мечту, но она не уходила, затем начала приближаться, а через секунду он с ужасом отскочил в сторону.
Раздался треск и грохот, листочки с птицами разлетелись в стороны. Облако пыли укрыло что-то розовое. Через несколько минут Воробьенок со священным ужасом и радостным удивлением смотрел на…фламинго.
— Ваше…розейшество…
— Ты чего испугался? Фламинго никогда не видел? И кто тебя научил этим древним обращениям? Сейчас уже никто так не обращается к птицам. Ну ты смешной! А ты кто, воробей, да?
— Воробьенок…
— А, ну да. Слушай, ты извини, что я так ворвался, но так устал лететь, что нужно было хоть где-то приютиться. На карте ваш домик показался прекрасным местом. Ты не против?
— Нет, конечно.
— Ну, хорошо. А-то мне еще долго лететь.
Фламинго причудливо приподнял лапу и остался стоять на одной. Мир замер. Воробьенок — тоже. Он почти не слушал панибратские фразы и даже не обращал внимание на рассказ о побеге из Асфальтового края. Крылья и клюв особенно красиво играли на золоте ворвавшегося солнца. Видел ли он что-то нежнее? Не знал. На полу валялся листочек с «пингвином». Воробьенок увидел лист, улыбнулся в клюв и принялся снова разглядывать путника.
Иллюстрация — https://t.me/Art_Eugenie_Ka
